Как линия сложилась в жизнь

Некоторые упрекают в том, что в газете «Вместе!» много грустных, негативных материалов. Дескать, жизнь инвалида и так тяжела, так зачем ему всякий раз напоминать об этом. Что ж, перевести еженедельник в категорию развлекательных изданий, то есть, перекрасить в жёлтый цвет, не составит труда. Благо, есть такая категория в подписном каталоге РУП «Белпочта». Только полегчает ли от этого инвалиду? Впрочем, можно об инвалидах вообще ничего не упоминать. Такое ведь тоже было. И многие помнят это.

Например, те, кто четверть века назад объединился в ряды Белорусского общества инвалидов. Когда сейчас беседуешь с очевидцами того времени, вырисовывается интересная деталь. Оказывается, когда в БССР на высшем законодательном уровне «дали добро» на создание ОО «БелОИ», никто не ожидал, что в стране есть так много инвалидов. А главное то, что все они хотят быть полезными и достойными гражданами общества.

В преддверие 25-летия ОО «БелОИ» наш рассказ о линии жизни Нины ЗЕЛЕНКОВСКОЙ, первого председателя Хойникского общества инвалидов.

Дело было в Пудакове

Есть такая деревенька в Хойникском районе Гомельской области. Добраться до неё через глухие леса и топкие болота дано не каждому. Если не знать дороги, которую ещё в панские времена здешние полешуки проложили. Брали обычные лозовые прутья, плели их, укладывали в топь и засыпали. От этого лозового гамака и начался отсчёт линии жизни Нины Зеленковской.

Родилась она в 1955 году пятым по счёту ребёнком. Ещё до начала Великой Отечественной войны в их семье на одной неделе умерли две девочки двух и четырёх лет от роду. Одна — от дизентерии. Другая – от «детского горя». Так в народе называли эпилепсию. Нина родилась с детским церебральным параличом, хотя в то время никто так этот диагноз и не называл. Однако мать сразу же заметила в дочке врождённую болезнь. «Нинкину хворобу» лечили всей деревней. Мать носила её к бабкам, ведьмакам. Но поначалу попросила местного плотника сбить табурет, побольше и потяжелее обычного. Этот табурет Нина должна была поднять, пройти несколько шагов и поставить. Так её учили ходить. Пользоваться палочкой или клюкой не разрешали. Кроме этого, мать приносила из лесу целый мешок зелья: муравьиные кучи, берёзовые листья, еловую и сосновую иглицу. Всё это насыпала в чугуны и ставила в печь. Затем брала бадью, высыпала в неё чугун с распаренным зельем, садила Нину, при этом выпрямляла ей ноги, накрывала постилкой.

Доставала из печи другой чугун и насыпала сверху. Нина сидела так до тех пор, пока зелье не остывало. Эти процедуры проделывали ей два раза в неделю до той самой поры, пока она не уехала учиться в Речицкую специальную школу-интернат для детей-инвалидов. Нине было тогда 7 лет.

Потянулась за нитками и швеёй стала

Первоначально это были обычные деревянные домики, такие же, как в родной деревне. В них дети жили. А вот на учёбу ходили в обычную городскую школу. Расстояние было не близким. Из-за больных ног Нина часто падала. В деревне – в грязь, на песок. Здесь же — на асфальт. От ушибов раны кровоточили. В таких случаях ей помогали старшие девочки. Вскоре школу-интернат перевели в новый корпус, в котором проходили и занятия. Городская жизнь была Нине по нраву. По дому она совсем не скучала, хотя на летние каникулы мать и увозила Нину домой, в деревню.

Училась Нина хорошо. Кроме школьной программы, здесь обучали ещё и тому, что могло пригодиться в дальнейшей жизни. Уже в младших классах Нина могла сшить себе нижнее бельё, сорочку. Очень хотелось ей освоить и вязание на спицах. Но учительница по домоводству сказала Нине, что она никогда не научится этому, потому что левша.

Но Нина была настойчивой. Всё то время, что учительница вязала, та стояла у неё за спиной и наблюдала. И когда спустя некоторое время Нина показала шарф, который сама связала, учительница не могла поверить, пока Нина не показала, как она это делает.

После окончания школы-интерната на линии жизни Нины Зеленковской – новый поворот. Ей 19 лет. Учиться дальше нет возможности, потому что помогать некому. Мать в деревне получает всего 8 рублей пенсии. Возвращаться в деревню и жить на пенсию матери в 8 рублей плюс её пособие по инвалидности 1-й группы в 16 рублей? В те времена было законодательство, которое предусматривало назначение пенсии инвалиду в том случае, если он хоть какое-то время смог проработать до наступления ему 20 лет. У Нины в запасе был один год. И она рискнула. Поехала к подруге, с которой училась в школе, в Гомель. Жила в их семье. Искала работу целый месяц.

Ходила и в общество слепых, и в общество глухих, и на фабрику игрушек. Её никуда не брали. Посоветовали обратиться в Гомельский комбинат надомного труда. Взяли. Сначала шила лёгкую рабочую одежду, затем фуфайки. В цеху проработала год. Затем переоформилась в надомники. Автобусный маршрут «Гомель-Хойники» в 120 километров туда и обратно. Ещё 30 километров перекладными до Пудакова с мешком, набитым тканью и нитками для пошива рабочих рукавиц. И так несколько раз в месяц. По мере выполнения заказа. В те времена уборщица получала 60 рублей. Нина Зеленковская за пошив рукавиц – 40 рублей. Плюс пенсия в 59 рублей 50 копеек.

Проработав на комбинате два года, Нина увольняется, чтобы продвигаться дальше. И вот новый поворот. Нина едет учиться в Новоизборское профессиональное училище-интернат для инвалидов в Псковской области по специальности «мастер по пошиву верхней мужской одежды».

И тут самое время вспомнить о том, что рассказывала Нине мать, когда та уже была взрослой. В их деревне была давняя традиция. Когда ребёнку исполнялось девять месяцев, его усаживали на постилку или одеяло, и вокруг в беспорядке разбрасывали разные предметы, что были в доме. Например, хлеб, спички, книги, тетради. Что малыш брал в руки – такой была и его будущая профессия.

Маленькая Нина потянулась за нитками. Как видите, предсказание сбылось.

После окончания училища Нина решила устроиться на работу по специальности в Хойниках. Однако, ей везде отказывали. Пришлось вернуться в деревню. Здесь она без работы не сидела, под рукой была швейная машинка сестры. Что только не шила на ней Нина своим сельчанам!

Муж по обмену опытом

Затем в жизни Нины Зеленковской был клуб «Корчагинец». В него входили инвалиды из многих республик Советского Союза: России, Беларуси, Казахстана, Литвы, Латвии, Эстонии. Члены этого объединения могли не знать друг друга в лицо, они знакомились по переписке. Автор письма рассказывал о себе и словами обязательно поддерживал своего адресата, который попал в беду. Впервые о том, что в СССР есть такой клуб, Нина узнала от своей одноклассницы по Речицкой школе-интернату Галины Дивель, которая жила в Борисове. Она и прислала ей адреса.

Нина начала писать письма и получать на них ответы. Первое было из Эстонии от Юрия Пранча. В ответном письме Нина рассказывала о том, где она живёт, какой у неё дом, чем занимается. Этими письмами «корчагинцы» поддерживали друг друга, спасались от отчаяния и одиночества.

Через клуб «Корчагинец» Нина познакомилась и со своим будущим мужем. Письмо от Ивана Володько пришло из Логойского дома-интерната для инвалидов. Нина отправила ответ на него в обычном формате. При этом добавила, что человек она деловой и занятой, поскольку к тому времени, а был это уже 1989 год, она была председателем Хойницкой районной организации ОО «БелОИ», к тому же готовилась к выборам в депутаты Гомельского Совета народных депутатов от общества инвалидов. У Нины Зеленковской был свой личный кабинет в Хойницком райисполкоме. К тому же, она понимала, что занимая такое положение в обществе, должна была и внешне выглядеть на достойном уровне. Нина Михайловна остригла свои косы, сделала модную по тем временам «завивку», пошила по выкройкам из журналов платья, костюмы.

И в тот день она выглядела, как настоящая леди: с причёской, в стильном платье. Неожиданно Иван Фёдорович позвонил по телефону, сказал, что едет к ней и положил трубку. Делать было нечего. Но представить коллегам Ивана Фёдоровича, как своего поклонника, она не могла из-за своей скромности. Решила объявить всем, что в общество инвалидов из Логойска приедет мужчина по обмену опытом.

«Обмениваться опытом» Иван Фёдорович приехал с сетчатой авоськой, из ячеек которой «выглядывали» кульки с конфетами, мармеладом, апельсинами и другими столичными гостинцами (Иван Фёдорович выезжал из Минска). Пришлось тогда Нине Михайловне весь этот «компромат» в скором порядке запрятать в сейф. Ей ещё долго, до самого переезда из Хойник в Минск приходилось родным и знакомым говорить, что Иван Фёдорович приезжает к ней сугубо по обмену опытом. Пройдёт ещё немало времени, пока они станут мужем и женой.

От табурета до депутата

Конечно, в линии жизни Нины Зеленковской самой высокой точкой было создание общества инвалидов и время работы в нём в качестве председателя. Это был 1989 год. Её пригласили приехать в Гомельский облисполком. Среди приглашённых были инвалиды и из других районов области. Всем им было предложено возглавить создаваемые тогда общества инвалидов. Так, июль 1989 года можно считать днём рождения Хойникской районной организации инвалидов. Местные власти с доверием и почтением относились к вновь образованной общественной организации. Председатель Хойникского общества инвалидов Нина Зеленковская впервые стала народным депутатом Гомельского областного Совета народных депутатов. Подпись Нины Михайловны была и на письмах в Верховный Совет ЦК КПБ с просьбой отселить из радиактивной Чернобыльской зоны и инвалидов.

Из-за повышенного радиактивного фона вскоре и самой Нине Зеленковской придётся покинуть родную деревню, где она проживала вместе с престарелой матерью. В Минске она по-прежнему будет принимать активное участие в инвалидном движении, но уже в составе Первомайской районной организации ОО «БелОИ» г. Минска.

Ныне Нина Зеленковская и сама не знает, какого цвета нитей больше в её жизни: красного или чёрного. Вот уже два года, как похоронила своего мужа Ивана Фёдоровича. Она старается не унывать. Вяжет на заказ всё, что ни попросят знакомые, соседи. Те в ответ помогают ей закупить продукты или помочь что-то сделать по дому. Не забывают её и в Первомайской РО ОО «БелОИ». Всегда помогают в решении любых вопросов. Например, председатель правления Александр Петренко посоветовал Нине Михайловне мастеров, которые обустроили стены в комнатах поручнями, держателями.

Вместо табурета, с которым Нина Михайловна передвигалась в детстве, сейчас у неё есть ходунки. Но из квартиры, которая находится на третьем этаже многоэтажки, она выходит редко. И не только потому, что подъезд не оборудован пандусом.
Так линия сложилась в жизнь.

Жанна КАНОПЛИЧ

Фото из архива
Н.М. Зеленковской