Одна

Ядвиге Станиславовне 75. Выглядит она моложе своих лет. Каждый год дает фору молодым людям и собирает ведра ягод и грибов. Она оптимист. Родившись под свист пуль в холодной яме, она из года в год с улыбкой на лице проходит через все трудности судьбы. Сын Вадим стал инвалидом 1-й группы. Уже 32 года она борется за его жизнь.

Я отправилась в Нарочь, чтобы узнать, почему Ядвига Станиславовна осталась одна в тяжелой жизненной ситуации: без помощи мужа и местной администрации, без надежды на лучшую жизнь.

Пожар

В мае 2014 года случился пожар. Неизвестные ночью подкинули «самопалку» на балкон. Вадим заметил это. Вызвав МЧС, женщина с сыном выбежали в одном нижнем белье на улицу. Приехала пожарная машина, но в ней не оказалось воды. Пока воду набирали, пламя распространилось на крышу, а в квартиру попал огонь.

– Если бы не друзья, я бы не выжила, – вспоминает Ядвига Станиславовна. – Готова была умереть. Полтора месяца жили без окна – затянули черной пленкой. Сколько ездила в райсобес, сколько просила председателя: «Ради этого дитяти…». Гроза, ливень. Он диким криком кричал. Как мы с ним выжили, я не знаю. Председатель поселкового совета, тогда этот пост занимал Тарасенок, посылал ко мне своего представителя. А представитель был настроен на то, чтобы я здесь уже не жила. Он сказал: «Оставляйте свою квартиру, а я вам двухкомнатную дам, и еще какую тысячу (долларов, – прим. авт.), чтобы купить на чем спать». Он приходил ко мне, иногда конфетки приносил. А как я продам квартиру и лишу сына привычного места? Ему здесь все знакомо, он сам ориентируется в пространстве, из одной комнаты в другую ходит, и меня это радует.

Единственное, что предложили женщине после пожара – переночевать какое-то время в больнице. Но Ядвига Станиславовна побоялась. Даже то имущество, что есть, украдут, хотя выносить уже как такового было нечего: до пожара в комнате стояли мягкий уголок, секция. Когда это все выкинули, стало совершенно пусто.

– Когда пожар случился, бывшие коллеги-преподаватели отменили занятия и приехали помочь мне отмыть все от копоти и сажи.

Женщина звонила в военкомат, ведь сын заработал заболевание в армии: «Хоть чем-нибудь мне помогите в этой беде». Оттуда приехал человек, привез фруктов и сока от себя лично. Пообещал выделить солдат в помощь. Но не прислал. Также обращалась к нему с транспортной проблемой: очень дорого возить сына к врачам в Минск. Ответил, что с этим можно разобраться так: едет скорая помощь за лекарствами в столицу, тогда можно к ним подсесть, а обратно сами. Но Вадим должен быть у врачей к 9 утра. И, как поняла Ядвига Станиславовна, никто под них с сыном подстраиваться не будет, поэтому от такого предложения отказалась.

После случая с возгоранием первым делом стала восстанавливать кухню. Надо кормить сына, который, несмотря на свою болезнь, все понимал. Лишь изредка спрашивал, что можно «пожевать». Но иногда плакал. Хлеб с кефиром – его наиболее частый и любимый рацион.

Врачи из лечебной комиссии, которые занимаются долгое время с Вадимом, прислали в качестве помощи два мешка еды.

Вадик не переносит вида лекарства в упаковках, поэтому мама пересыпает их в обычный полиэтиленовый пакет. Профессор Волков из Минска посоветовал поить Вадика маслом кедра. Одна бутылочка стоит 40 рублей. Разве можно не купить! А у него пенсия 250 рублей. Да еще и коммуналка тянет на 80 рублей. А магазинные покупки?! Один из недавних походов за самым необходимым в магазин обошелся в 35 рублей.

Мелкие ремонтные работы помогает делать молодой человек, который подрабатывает строителем. Денег иногда он не берет. Видит, что и так тяжелое финансовое положение. Но сколько надо, Ядвига Станиславовна всегда платит. Привыкла не быть в долгу.

В исполкоме жаловалась на большие траты за коммунальные услуги. Она считает, что пенсионерке с инвалидом 1-й группы можно сделать какую-нибудь скидку. Но нет. Местные органы власти отсылают к отсутствию соответствующего положения в законодательстве.

Пенсию Вадик заработал сам. До армии он отучился на киномеханика, а потом работал в кинопрокате. Тогда его оклад был 115 рублей. Без трудового стажа он бы получал социальную пенсию, которая ниже.

О детстве Ядвиги Станиславовны

Родилась 30 июня 1941 года в Минске на бывшей улице Бондаровской (возле нынешнего маргаринового завода). Когда началась война, отец ушел на фронт. Он дошел до Берлина. Единственная память о нем, черно-белая фотография, обуглилась после пожара. В 1945 году он пришел искалеченный, будто собранный из кусочков, и прожил еще 19 лет. Тогда, в 41-м, в Минске остались сестра Ядвиги Станиславовны и беременная мать.

Когда бомбили город, одна из бомб попала в дом, где они жили. Думать, что делать дальше, было некогда. На перекладных без вещей 24-25 июня отправились за 80 км в Плещеницкий район, где жила семья еще до войны. В километре от родной деревни перед ними упала бомба, образовав огромную воронку в земле. Женщина сильно испугалась, и начались роды. В той яме и родилась Ядвига. Мать сняла с себя кашулю (длинную рубашку, – прим. авт.), перегрызла зубами пуповину, завернула в эту рубашку новорожденную, в узелок ее укрутила и закинула на плечи. Еле дойдя до деревни, зашла в ближайший дом, где женщину и детей обогрели.

Но жить в этом доме было невозможно, и без того семья с шестью детьми. Их приютил пастух в своей небольшой землянке, похожей на колодец, – без окон, без полов с одной только тумбочкой. Втроем мать и дочери так и прожили в этой землянке целых 4 года. Семья жила на деньги от продажи табака: мать выращивала, сушила и стаканами продавала его на рынке.

После войны отец забрал семью в Минск. Принес с собой много наград. Тогда дети еще не понимали, что они значат, и просто играли с ними. В столице на месте их разрушенного дома построили топливный склад, на который и устроился работать отец. Там ему дали доски, из которых он построил шесть бараков для погорельцев. Дома эти представляли собой маленькие комнатушки без полов с предбанником. Из оставшихся после строительства досок сделали бочку. Мать собирала бруснику и сушила в ней ягоды.

В 7 лет девочка пошла в школу. Из одежды были самодельные бахилы из автомобильных покрышек, склеенных оставшимся после ухода немцев клеем, вместо носков – газеты. Штанов не было. Бабушка ткала на кроснах льняную ткань. Она получалась грубой, поэтому специальной качалкой ее отбивали. Потом проделывали в ней отверстия для рук и головы. Никаких швов не было. Так и ходили. С едой тогда было очень трудно. На обед мать варила в чугунке лебеду, щавель, крапиву и мокрицу. В баночку нальет, тряпочкой обмотает и дает с собой. Иногда учительница угощала девочку хлебом и картошкой.

Дети ходили на поле (на нынешнюю площадь Бангалор) и искали оставшуюся перемерзлую картошку. Они несли ее в кошиках домой, где мать делала особое блюдо. Картофель обваривали, толкли, добавляли клевер. Из полученного теста выпекали блины.

Как сын стал инвалидом

В армии Вадим заработал фурункулез тяжелой стадии. Фурункулов было так много, что казалось, будто они свисали. Около недели мать не знала о болезни. Медбрат позвонил ей и рассказал о случившемся. Из-за того, что был вечер, ей посоветовали приехать утром. За ночь Вадиму сделали операцию. После нее нога распухла и появилось гнойное образование, были повреждены кости. В полуживом состоянии мать обнаружила сына, его раны гноились. Женщина завернула Вадима в свое пальто и понесла на руках через всю воинскую часть к машине. Она отвезла его к своему знакомому врачу в военный госпиталь. Тот постановил: гангрена, сын останется инвалидом. Но решили пожалеть молодого человека: сделали операцию, ногу удалось сохранить. Однако центральная нервная система была задета хирургом в военной части, некоторые сухожилия были порезаны. Вадим лежал в этом госпитале в отдельной палате. Его тело сводили судороги, появилось косоглазие, нарушилась психика. Женщина объехала почти всю Беларусь и соседние страны в поисках лечения для своего сына. Различные экстрасенсы, колдуны, гадалки, целители все как один, даже знаменитый Кашпировский, пророчили одно: «Сын будет жить, вы не дадите ему умереть».

Когда сына комиссовали, его отправили в Новинки, в военный отдел. Мать не оставляла его ни ночью, ни днем. После, уже дома, он спал на полу, укрывался одной простынкой. Возле него стояла тарелка да ложка с вилкой. Каждый раз, приходя домой с работы, женщина боялась открыть дверь: а вдруг умер. Очень терпеливые были соседи, хотя Вадим постоянно кричал от боли. Врачи не утешали: отводили сыну короткий срок. Сын покрывался пятнами, как при цинге. Знаменитый врач, который еще лечил дочь Валентины Терешковой, посоветовал способы, как снять боль. Помогало.

Вадиму поставили диагноз: психопатия с множеством сопутствующих нарушений нервной системы. Около 7 лет он был без группы. Мать боролась, искала различные варианты лечения. Было страшно, что повесят на него ярлык инвалида.

Муж Ядвиги Станиславовны работал тренером по гребле. В 90-е годы, когда в СССР началась перестройка, тяжелые времена не обошли стороной и их семью. Не стало работы, денег. Однажды муж договорился насчет работы в Нарочи и предложил переехать туда. Минскую квартиру продали.

Постепенно отношения с мужем стали ухудшаться. И причиной тому была инвалидность сына. Муж заставлял ее одеялом завешивать двери в его комнату, чтобы не слышать, как сын кричит во время приступов. Он постоянно попрекал ее тем, что из-за вечной беготни вокруг сына женщина стала внешне непривлекательной. Приходилось и еду для сына прятать – муж считал, что продукты расходуются впустую. Иногда доходило до драк. Ядвига Станиславовна вступалась за сына, слыша оскорбления в адрес Вадима: «Недоделок, инвалид, только жизнь портишь!».

Затем муж начал изменять. В очередной раз, когда он вернулся от другой женщины, она сказала: уходи, откуда пришел. Возник скандал. Муж схватил нож для мяса и полоснул по руке. После он приставил нож к животу…

Суд дал ему три года лишения свободы, позже приговор был изменен по обоюдному согласию на 2 года условного режима при условии, что муж откажется от притязаний на совместно нажитое имущество.

Нынешние жилищные условия

В квартире Ядвиги Асмоловской температура зимой не поднимается выше 15 градусов. Куда только ни обращалась за помощью она, куда только ни писала! В ответ на ее жалобы из местного райисполкома постоянно приходят и замеряют температуру в квартире. Подтверждают, что холодно, что ниже нормы. Какое решение проблемы предлагают? Побелить стены. Сам же капитальный ремонт дома запланирован на 2020 год. Как жить в таком холоде до этого времени, не объясняли, но посоветовали сделать ремонт за свой счет.

В самой же квартире до сих пор остается напоминание о былом пожаре. Треснутые стекла в дверях, отвалившиеся от жара дверки шкафчиков, еще не до конца отмывшаяся копоть, выведенная из строя бытовая техника, обгорелая проводка. Женщине помогают друзья и родственники. Кто-то подарит одежду, кто-то поможет со строительными материалами и мебелью, коллеги купят ноутбук, чтобы хоть изредка видеть Ядвигу Станиславовну через Skype. А местная администрация смотрит на все со стороны. Мол, ваши проблемы – разбирайтесь. Пожарные не признают, что виновны в распространении пожара, и лишь присылают различные отписки. Никого не смущает, что пожилая женщина с сыном-инвалидом одна борется за жизнь в холодной квартире, перебиваясь на две пенсии. Они научились так жить. Привыкли спать под тремя одеялами и ходить в куртках и шапках. Они не жалуются. Ядвига Станиславовна – оптимист. Любит Беларусь, ее природу и людей. Верит, что все будет хорошо, но боится умереть в холоде, как когда-то родилась в холодном окопе.

Елена БИРЮКОВА

Фото автора