Просто хороший человек

Вместо предисловия: «Здравствуйте, уважаемая Жанна Леонидовна, а также весь коллектив газеты «Вместе!». Давно вам не писала, то времени нет, внуки, то здоровье пошаливает. А время мчится, что оглянуться не успеваешь. Сразу же спасибо за гонорар и за то, что мои стихи появляются в газете. Честно говорю, получить гонорар было неожиданно и приятно. А кто бы сомневался.

Конечно, выписала «Вместе!». Мужу сказала, что на свои честно заработанные. Короче, шучу. Газету я выписываю в любом случае. Молодцы! Стараетесь, и это видно. Жаль только, что мало подписываются. У меня мало знакомых с ограниченными возможностями. Я ведь работала в обществе слепых, и из общества глухих знаю людей, и из общества инвалидов. Но как-то мало ее выписывают там, как и других газет. А газета стоит того, чтобы ее читать.

Однажды Людмила Евгеньевна Лосикова (председатель правления Оршанской ГО ОО «БелОИ», – прим. авт.) предложила сходить на концерт. Сижу дома с высоким давлением, пульс зашкаливает, все болит. Думаю: не пойду, не хочу, не могу.

Звонит Марина – знакомая из общества инвалидов, у которой проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Собирается на концерт. Что-то во мне дрогнуло. Когда пришла к зданию и увидела, чего стоило многим людям добраться, то стыдно стало за свою слабость. Вот и осень на пороге. Пусть она будет для всех такой красивой. И чтобы ни слез, ни болезней, ни грусти. Ну, разве что дождик иной раз. Всего вам самого доброго и светлого. Ольга Кривоносова. 19 августа».

Разумеется, не зря я привел письмо Ольги Евгеньевны еще с прошлого года. Цель простая: показать, что это за человек. Вы увидели. Тогда поехали дальше.

***

В редакции есть еще одно письмо Ольги Кривоносовой. Оно пришло уже потом. Мне очень жаль, что не прочитал. Такие письма нужно читать и перечитывать. Особенно на ночь. Вам, думаю, знакомо это чувство, когда уже лежишь в постели, а в голову лезут самые черные мысли? И мне знакомо. Вот бы, думаю, достать письмо Ольги Евгеньевны и еще раз перечесть. Хлебнуть свежего воздуха да послать подальше все свои горести. И вдохнуть немножко оптимизма, из которого соткана Ольга Кривоносова. Просто хороший человек.

Должен заметить, что это призвание – быть хорошим человеком – становится большой редкостью. Как ни горько об этом писать…

***

Здесь и дальше я буду цитировать одно стихотворение Ольги Кривоносой. Оно называется «А кто-нибудь…» Размышляя над ее судьбой, прихожу к выводу, что наши судьбы в чем-то похожи. В дальнейшем попробую это доказать. А теперь стихи. То, что доказывает, есть поэт или его нет.

Мои стихи, как нежные цветки,

Что выросли на поле без ухода.

Понятны, незатейливы, легки,

Как будто их дала сама природа.

Я не большой знаток стихосложения. Так сказать, дилетант. В этом четверостишии я бы первым делом отметил строчку «что выросли на поле без ухода». Почему? Да потому, что сама Ольга Кривоносова так и росла – без ухода. Конечно, большая семья в послевоенной Орше, бесприютный быт, учеба, а больше – работа, работа, работа…

– Вы ж меня не хвалите сильно, – смеется Ольга Евгеньевна. – А то люди скажут: хвалько!

Да я и не хвалю. Стараюсь разобраться. Как в американском суде: правду, правду и ничего, кроме правды. Вот только правда эта выходит не совсем безоблачной.

– Я коренная оршанка, – говорит Ольга Евгеньевна. – Вся моя жизнь здесь прошла. У меня даже стихотворение есть про Оршу.

Одним словом, типичное послевоенное детство: кое-как окончена школа, а потом работа. Если быть честным, то Ольга Кривоносова заслуживает правительственной награды за восстановление разрушенного хозяйства. Жаль, что такой награды нет. Я бы выступил инициатором награждения…

Они из сердца глубины идут,

Не по заказу льется рифма строчек.

Когда мне радостно, они поют,

Когда беда – читавший плакать хочет.

Можно судить эти стихи двояко: по высшему и по низшему разрядам. Я выбираю третий путь. Здесь нет графоманства. Но есть душа. По этому признаку Ольга Кривоносова ничем не отличается от больших поэтов. Рифмы, ямбы, хореи и т.д. Главное, чтобы у поэта была душа. Если есть душа, то техника уходит на второй план. Разве нет?

***

В школе Ольга училась не ахти, что мне понятно: кроме школы у нее была куча самых разных забот. Хотелось куда-нибудь поступить, чтобы вырваться из этого заколдованного круга. У нее были способности. Это сейчас все просто. А тогда за плечами у всех была война. Поэтому она пошла на завод.

Пять лет она отработала на заводе. Правда, ей повезло, попался молодой коллектив, она стала там комсоргом. Но жизнь развивалась по своим законам. Ольга вышла замуж и даже хотела уехать к мужу в деревню. Но что-то не сложилось, и Ольга ушла работать на предприятие слепых. Там работал ее незрячий отец и мать в качестве сопровождающей.

– Восемь лет я там отработала, – вспоминает Ольга Евгеньевна. – Трудная была работа, не женская, на станках.

Отец Ольги – это особая тема. Когда Оршу освободили, молодого парня призвали в армию. Пришлось повоевать в Пруссии. Там он и получил ранение, из-за которого ослеп. Какая судьба ждала его на гражданке? Можно было легко спиться, сгинуть под забором. Отцу Ольги Кривоносой повезло: он встретил мать своей будущей дочери Ольги. Она даже читала мужу книги вслух, сопровождала его в санатории.

– Конечно, жизнь была не сахар, – вспоминает Ольга Евгеньевна. – Всякое бывало. Как говорится, жизнь была черно-белая: сегодня у нас полоса белая, а завтра – черная. Работали много. И я не отставала.

Отец Ольги Кривоносовой умер рано, в 51 год. Такова была судьба многих фронтовиков. Выиграли войну, а потом стали умирать.

Я как-то писал, но повторюсь: перед самым моим рождением у отца случилось кровоизлияние в мозг – фронтовое ранение. Врачи ничем помочь не смогли и отдали его матери – умирать. А мать поставила его на ноги. Он дожил до 78 лет…

***

– Когда мне трудно, тяжело, беру тетрадку, ручку и пишу, – рассказывает моя собеседница. – И мне становится легче…

Есть такое понятие как сублимация. Творческий человек все свои горести, неудачи как бы загоняет в свои стихи, рассказы, музыку, а после этого ему легче воспринимать мир. Это и есть сублимация – перенесение своих внутренних бед на читателя, слушателя и т.д. Жестоко? Так ведь и искусство должно будить в человеке чувство. Желательно доброе. В этом его цель…

У Ольги Евгеньевны было трое детей. Старший сын трагически утонул 16-летним подростком. Это было тяжелым испытанием для матери, она все это помнит в деталях. И здесь мы с ней похожи. У меня было три брата. Самому старшему было 3-4 годика, когда он нашел спички и поджег занавеску. Хоронили его в закрытом гробу. Ладно, к делу это не относится…

А двое других сыновей выросли, женились, у них давно свои семьи. У одного – двое сыновей, у другого сын и дочка. Испокон веку ведется у нас этот обычай – внуки льнут к бабушке.

– Они ко мне часто приходят, – в голосе Ольги Евгеньевны сразу появляются теплые нотки.

Вообще Ольга Кривоносова – человек уникальный. Даже не своими стихами, этим многие занимаются. Главное достоинство Ольги Кривоносовой заключается в том, что она – Великий Утешитель. Именно так, с заглавной буквы. Примеры?

Да вот я и есть такой пример. Как только я услышал по телефону ее голос, на душе стало легко и светло. Ушли мрачные и деловые мысли. Если хотите, это был бесплатный сеанс мудрого и знающего психотерапевта. Спасибо. Тем более жизнь у меня теперь складывается не самым лучшим образом…

***

– Я ведь когда-то пыталась писать такие дневники, вроде записных книжек, – делится Ольга Евгеньевна. – Попробовала и решила – это не мой жанр. А потом подумала: я ж не вечная, когда-то предстану перед Богом. А книжки мои? Кто их будет читать? У меня есть мой маленький друг – тетрадка. Я в нее пишу стихи. Мне этого хватает…

Эх, Ольга Евгеньевна, вы не понимаете, что это исторический документ эпохи, которая никогда не вернется…

***

Таким образом, Ольга Евгеньевна отдает предпочтение стихам. Иногда пишет прозу. Ее часто печатают в оршанской городской газете. Она постоянно ходит на заседания бардовского клуба, читает там свои стихи. Руководит этим клубом Галина Тимофеева. Выскажусь по этому поводу. Бардовские клубы возникли еще в 60-е годы прошлого века. Как альтернатива официозному искусству. У нас страна была, как известно, закрытая. А тут барды со своими вольными песнями, те же поэты, художники и т.д. Здесь можно спокойно рассказать о своих взглядах, обменяться мнениями. Такой островок свободы среди бескрайних болот.

Читала Ольга Евгеньевна свои стихи и на оршанском радио. Редактор записала четыре дискеты с песнями на стихи Кривоносовой, подарила их. Будет память.

– На предприятии слепых был у нас очень хороший клуб. Сейчас клуб продали, говорят, денег на содержание нет. Наступила новая эпоха. Нет в ней места клубу…

***

Немного о печальном. У Ольги Евгеньевны обнаружили когда-то онкологию. Потом был Витебск, операции, лечение. Но Ольга Кривоносова перенесла и это. Правда, ее перевели на более легкую работу.

– Нет, это не моя работа, – говорит она. – Люди у нас работают слепые, могут ошибаться. Найду я этот брак. И как с ним быть?

Свое отношение у Кривоносовой и к инвалидам, и к обществу, где инвалиды живут.

– Вот я была здоровая, а тут – онкология. И люди к тебе по-другому относятся. Я думаю, что никаких гарантий ни у кого нет! Думать надо о несчастных и помогать им!

А кто-нибудь их соберет в букет,

Простой как будто, но теплом звенящий.

И будет за внимание согрет

В ответ любовью самой настоящей.

Сергей ШЕВЦОВ